Соловьиная ночь - Констанс О`Бэньон

Рейли кивнул.

— Конечно. Это мои инициалы! — воскликнул он. — Оливер всегда заказывает для меня платки в Дорчестере! — он недоуменно посмотрел на леди Мэри. — Но как платок оказался среди девичьих безделушек Кэссиди?

— Думаю, вам лучше это известно, — пожала плечами она. — Кэссиди хранит его у себя очень давно. Я помню день, когда он у нее появился. Она тогда восторженно рассказывала мне о том, как один красавец офицер защитил ее в парке от хулиганов…

— Вы меня интригуете, леди Мэри, — задумчиво проговорил Рейли. — Когда это случилось?

— Это поразительно, как иногда причудлива жизнь. Только представьте: много лет назад вы с Кэссиди встретились, и оба забыли об этой встрече!

— Вы хотели заинтриговать, и вам это удалось, — признал Рейли.

— В тот самый день, когда у нее появился этот платок, нам сообщили, что ее родители погибли в кораблекрушении, — вздохнула леди Мэри.

— Умоляю вас, расскажите поподробнее! Тетушка улыбнулась, заметив, что целиком завладела вниманием Рейли.

— Неужели вы забыли ту девочку, которую какой-то трубочист грозился толкнуть в пруд неподалеку от моего дома?

Рейли наморщил лоб, припоминая, и в следующий момент в его памяти всплыл давно забытый эпизод.

— Да-да, — пробормотал он, — я вспомнил! Тот парень испачкал платье девушки, и я достал платок, чтобы стереть грязные пятна… — потрясенный, он покачал головой. — Я иногда думал, что потом случилось с этой прелестной юной девушкой. У нее были такие выразительные зеленые глаза… Господи, конечно, это была Кэссиди!

— Вы и представить себе не могли, что в тот день Кэссиди будет вытирать этим платком слезы, оплакивая своих погибших родителей, — сказала леди Мэри. — К тому же потом она каждый день молилась, чтобы красавец офицер уцелел на войне.

Рейли так растрогался, что у него перехватило дыхание.

— Да… я, конечно, не знал этого… Леди Мэри удовлетворенно улыбнулась.

— И кто мог подумать, что жизнь так повернет? — добавила она.

Рейли осторожно взял платок.

— Вы думаете, она вспомнит, что я был тем офицером? Ведь я тогда показался ей настоящим рыцарем!

— Ну, этого я вам сказать не могу. Почему бы вам не вернуться домой и не спросить у нее самому?

— Я слышу в вашем голосе упрек, леди Мэри, — сказал Рейли.

— Не упрек, — поправила она. — Беспокойство.

— Вы считаете меня черствым?

— Вовсе нет. Надеюсь, вы не дадите для этого повода. Вам известно, что Кэссиди снова мучают ночные кошмары?

Рейли вздрогнул. Он прекрасно помнил, как страдала от них Кэссиди.

— Нет. Доктор ничего не говорил мне об этом…

— Кэссиди рассказала только мне. Да и то лишь потому, что опасается, что это может повредить ребенку. Вы не были дома вот уже два месяца, Рейли. Не кажется ли вам, что пора вернуться?

В его глазах отразилось отчаяние.

— Я себе не смогу простить, что уехал! — воскликнул он.

— Не знаю, что там между вами произошло, Рейли, но вы должны вернуться домой. Вы нужны Кэссиди.

— Пожалуй, вы правы. Но сначала мне нужно закончить в Лондоне несколько дел. Вы, наверное, будете рады услышать, что я нанял человека, чтобы последить за Джеком и Гордоном. Он собрал достаточно улик против них, чтобы мы могли не разглашать их злодейства против Кэссиди. Они и без того натворили много других подлостей, чтобы суд надолго отправил их за решетку.

— Вы очень мудрый человек, Рейли, — сказала леди Мэри. — Не хотела бы я оказаться в числе ваших врагов. Я знала, что вы найдете способ наказать эту преступную парочку, но не предполагала, что это произойдет так быстро.

— Больше Кэссиди нечего их бояться, — заверил Рейли, возвращая леди Мэри платок, который та тут же спрятала в шкатулку.

— Интересно, догадается ли она когда-нибудь, что вы и тот рыцарь в парке — одно и то же лицо?

— Увы, я уже совсем не тот рыцарь…

— Но и той девочки, которой была тогда Кэссиди, тоже не существует, — заметила тетушка Мэри. — Но теперь Кэссиди носит под сердцем вашего ребенка, и ей снова нужен защитник.

Рейли взглянул в ее добрые, любящие глаза.

— Не бойтесь, — сказал он, — вашей племяннице не придется рожать ребенка в одиночестве. Я не такой, как мой брат. Я обязательно приеду, когда приблизится время родов.

Доктор Уортингтон запретил Кэссиди верховую езду, и она была вынуждена отказаться от ежедневных конных прогулок. Соскучившись, она приказала заложить экипаж, чтобы объехать окрестности имения.

Элизабет усадила Кэссиди в экипаж и заботливо укутала ее ноги теплым пледом.

— Нужно одеваться потеплее, ваша светлость, — сказала ирландка. — Как бы не случилось выкидыша.

Когда они выехали, был легкий морозец, и луг блестел от инея.

— Мне никогда не нравилась зима, Элизабет, — призналась Кзссиди. — Но мне кажется, когда выпадет снег, в этой долине будет очень красиво.

— В Ирландии снег выпадает рано и долго не сходит. Иногда я тоскую по родине, но никогда не скучаю по зиме.

— Как-нибудь тебе нужно съездить домой, — сказала Кэссиди.

— Только не сейчас, ваша светлость. Мне кажется, я потом не смогу вернуться. К тому же я не хочу вообще покидать вас…

— Спасибо тебе за верность, Элизабет, но мне хочется, чтобы ты навестила семью.

Экипаж подъехал к деревне. Сегодня, как и всегда, люди на улице радостно приветствовали Кэссиди.

— Здесь есть магазинчик, где в витрине выставлены китайские украшения, Элизабет! — воскликнула она. — Я хочу туда зайти.

Элизабет распорядилась, чтобы кучер остановился, и помогла Кэссиди сойти на землю.

Когда хозяйка магазинчика увидела, что пожаловала сама герцогиня, то бросилась к двери с радостным возгласом:

— Милости просим, ваша светлость! Меня зовут Салли Мэй. Чем могу служить?

Кэссиди улыбнулась и осмотрелась вокруг. Магазин оказался куда больше, чем можно было предположить, глядя на него снаружи. Здесь было очень чисто, и многочисленные диковинные товары были аккуратно расставлены на полках вдоль стен.

— У вас чудесный магазин, миссис Мэй! — похвалила Кэссиди.

— Очень приятно, что вы такого мнения, ваша светлость, — откликнулась хозяйка. — Не желаете ли чашечку чая? Сегодня такой холодный день! Я только что заварила прекрасный чай!

Хозяйка просительно взглянула на Кэссиди, и та взяла тонкую китайскую чашку, расписанную в китайском национальном духе.

— Не сейчас, миссис Мэй, — сказала Кэссиди. — Может, в следующий раз… А откуда у вас в деревне появились мастера такой китайской росписи? — поинтересовалась она.

— Это искусство укоренилось у нас с незапамятных времен, ваша светлость. Секреты мастерства переходят от отцов к детям. Никто не помнит, с чего это пошло, но говорят, что сама королева однажды ела с наших тарелок!